Стихи о Москве

Я на этой улице
Знаю каждый дом,
Мы по этой улице
С ребятами идем.

В училище ремесленном
С утра гудят станки.
Но вот выходят с песнями
Во двор ученики.

Они в шинелях длинных,
Они идут в строю,
И - иду за ними
И громче всех пою.

А вот в этом доме, рядом,
Вызывают Ашхабад,
Говорят со Сталинградом
И с Донбассом говорят.

Там включают провода,
Вызывают города.

Там всегда полно народу,
Целый день стоит трезвон,
Там написано у входа:
"Телеграф и телефон".

А в доме за воротами
С утра играют гаммы.
Смешной мальчишка с нотами
Всегда приходит с мамой.

Я по нашей улице
Пешком ходить люблю -
Чистая, тенистая,
Ведет она к Кремлю.

Вперед уходит улица,
Не ширится, не узится.

Мы по этой улице
Из школы возвращаемся,
Мы стоим с ребятами,
Два часа прощаемся.

Есть на крыше соседнего дома
У меня молчаливый знакомый.

Хоть по правде сказать, он со мной незнаком
И не знает, что я существую,
Но я вижу частенько его за окном
Ранним утром в погоду любую.

По железным ступенькам ползет паренек,
Поднимаясь все выше и выше.
Доползет до конца - и шальной ветерок
Хохолок его треплет на крыше.

Рыжеватый подросток с крутым хохолком -
Удалой командир эскадрильи.
Вот он целится в небо, - как будто снежком,
Белой птицей, раскинувшей крылья.

А за голубем первым семья голубей
Вылетает из рук командира.
И проносятся - горного снега белей -
Длинноперые вестники мира.

Голубиная стая летит в высоту,
Серебристая в солнечном блеске,
И трепещет, меняя свой путь на лету,
Словно белой бумаги обрезки.

Над Москвою за крышами солнце встает,
И на крышу ползет мой знакомый.
Он воркующих птиц отправляет в полет
С голубиного аэродрома.

Он тревожит их мирный и сонный покой,
Поднимает лентяев на крылья.
И над улицей слышится шелест такой,
Будто сто вееров вы раскрыли.

Нераздельными стаями птицы летят
И на крыше живут неразлучно.
Не забавою занят сосед мой - юннат,
Он ведет это дело научно.

По утрам я из комнаты вижу своей,
Как над краем приподнятым крыши
Чуть мелькают, волнуясь, чубы голубей
И один - человечий - повыше.

Москва - в огнях, Берлин - в огне
С. Маршак

Недаром Первый Белорусский
Громил оплот германо-прусский -
Гнездо зачинщиков войны.

Недаром Первый Украинский
Ворвался в лабиринт берлинский,
С другой ударив стороны.

Соединясь, они Берлину
Несли возмездье в этот день
За Беларусь, за Украину,
За черный пепел деревень!

Во время залпов в честь победы
Обрывок дружеской беседы
Случилось ночью слышать мне:
"Москва - в огнях, Берлин - в огне!"

Когда впервые над столицей
Салют раздался громовой,
Неслись испуганные птицы
Над освещенною Москвой.

Со всех сторон - С Тверской, с Неглинной,
Над площадями, над Арбатом
Они метались стаей длинной
И в темноту неслись куда-то.

К Москве суровой, затемненной
Давно привыкли и они.
И вдруг огни над Малой Бронной,
И над бульварами огни.

Впервые небо разгоралось,
Река сияла серебром.
Наверно, птицам показалось:
Весна в Москве! Весенний гром!

Ночь морозная. Иней укутал траву.
Пыль веков на державном граните.
Заклинаю в ночи: берегите Москву!
Храм истории нашей храните.

Долговязые краны над старой Москвой.
На холмах что ни день, то обнова.
Берегите Москву, каждый камень живой,
каждый выступ лица дорогого.

Я давно уже истиной этой живу.
И какая б над миром ни шлялась погода,
я друзьям говорю:"Берегите Москву.
Это главная наша забота."

За грядою домов начинает светать.
Белый пар над прохожими вьется.
Берегите Москву. Ей стоять и стоять.
Мы проходим. Она - остается.

Вся родина встала заслоном,
Нам биться с врагом до конца,
Ведь пояс твоей обороны
Идет через наши сердца!

Идет через грозные годы
И долю народа всего,
Идет через сердце народа
И вечную славу его!

Идет через море людское,
Идет через все города.
И все это, братья, такое,
Что враг не возьмет никогда!

Москва!
До последних патронов,
До дольки последней свинца
Мы в битвах! Твоя оборона
Идет через наши сердца!

Здесь Пожарский гремел, здесь командовал боем Кутузов.
Ты, как древняя сказка, бессмертен, прекрасен и стар.
От тебя отходили замерзшие своры французов,
От тебя отступали несчетные орды татар.
Мы тебя окружим бронированной грозной силой
И любою ценой в беспощадном бою сбережем,
Чтобы подступы к городу стали для немца могилой
И рубеж под Москвою - последним его рубежом.
ты не сдашься фашистам, во веки веков сохранится
И гранит над рекой, и чугунного моста литье.
Это больше, чем город, - это нового мира столица,
Это - свет, это - жизнь, это - сердце твое и мое.

Здесь, в старых переулках за Арбатом,
Совсем особый город. Вот и март.
И холодно и низко в мезонине,
Немало крыс, но по ночам – чудесно.
Днем – ростепель, капели, греет солнце,
А ночью подморозит, станет чисто,
Светло – и так похоже на Москву,
Старинную, далекую. Усядусь,
Огня не зажигая, возле окон,
Облитых лунным светом, и смотрю
На сад, на звезды редкие. Как нежно
Весной ночное небо! Как спокойна
Луна весною! Теплятся, как свечи,
Кресты на древней церковке. Сквозь ветви
В глубоком небе ласково сияют,
Как золотые кованые шлемы,
Головки мелких куполов.

Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады и деревни,
И палаты и дворцы!

Опоясан лентой пашен,
Весь пестреешь ты в садах;
Сколько храмов, сколько башен
На семи твоих холмах.

Исполинскою рукою
Ты, как хартия, развит,
И над малою рекою
Стал велик и знаменит!

На твоих церквах старинных
Вырастают дерева;
Глаз не схватит улиц длинных.
Это матушка Москва!

Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря.

Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У святых в Кремле ворот?!

Ты не гнула крепкой выи
В бедовой твоей судьбе:
Разве пасынки России
Не поклонятся тебе.

Ты, как мученик, горела,
Белокаменная!
И река в тебе кипела
Бурнопламенная!

И под пеплом ты лежала
Полоненною,
И из пепла ты восстала
Неизменною.

Процветай же славой вечной,
Город храмов и палат!
Град срединный, град сердечный,
Коренной России град!

Какая маленькая ты у нас, Москва!
Великий город на планете.
Здесь ни при чем какие-то слова
Про те твои заслуги или эти.
Какая маленькая ты у нас, Москва!

Среди высоких белоснежных башен
Стоишь, домами старыми кренясь,
Стоишь и будешь так стоять, крепясь.
Тебе их рост младенческий не страшен.
Такая маленькая ты у нас!

Глядишь на дом – исчезнуть он готов,
Как отслужив свое тепло и действо, –
Тебя, праматерь русских городов,
Мы бережем, как девочку семейства.

Мы бережем теперь. Не берегли
Тогда, когда пленительные храмы
Во имя отчей будущей земли
Среди великой всероссийской драмы
Взлетали к небу в громе и в пыли.

Два студента сдружились в борьбе.
Слово – колокол,
искра – к пожару!
С думой Герцен уходит к себе
На заре по Тверскому бульвару.

А в постройке классической той,
Где березы прильнули к фрамугам,
Пил отеческий воздух Толстой,
Дома кончив «Хожденье по мукам».

Рядом экспроприирован был
Особняк в пышном стиле «модерна».
Горький лестниц его не любил:
«Эх, во всем декадентство манерно!»

В размышлениях руки скрестив,
Не бросая на ветер ни фразы:
«Ты в безделье, мой друг, некрасив», –
Осуждает меня Тимирязев.

Я живу у Никитских ворот
И за будничной их суматохой
Вижу явственно створы ворот
Между нашей и прошлой эпохой.

Как прекрасна должна быть страна,
И какое грядущее прочить
Можно ей, если только одна
Так богата талантами площадь!

Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной,
Когда кругом пруда реки Неглинной, где
Теперь разводят сквер, лежал пустырь огромный
И утки вольные жизнь тешили в воде;

Когда поблизости гремели балаганы
Бессвязной музыкой, и ряд больших картин
Пред ними – рисовал таинственные страны,
Покой гренландских льдов, Алжира знойный сплин;

Когда на улице звон двухэтажных конок
Был мелодичней, чем колес жестокий треск,
И лампы в фонарях дивились, как спросонок,
На газовый рожок, как на небесный блеск;

Когда еще был жив тот «город», где героев
Островский выбирал: мир скученных домов,
Промозглых, сумрачных, сырых, – какой-то Ноев
Ковчег, вмещающий все образы скотов.

Но изменилось все! Ты стала, в буйстве злобы,
Все сокрушать, спеша очиститься от скверн,
На месте флигельков восстали небоскребы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль – модерн.

Благовещенье в Москве
К. Бальмонт

Благовещенье и свет,
Вербы забелели.
Или точно горя нет,
Право, в самом деле?

Благовестие и смех,
Закраснелись почки.
И на улицах, у всех
Синие цветочки.
Сколько синеньких цветков,
Отнятых у снега.
Снова мир и свеж и нов,
И повсюду нега.
Вижу старую Москву
В молодом уборе.
Я смеюсь и я живу,
Солнце в каждом взоре.
От старинного Кремля
Звон плывет волною.
А во рвах живет земля
Молодой травою.
В чуть пробившейся траве
Сон весны и лета.
Благовещенье в Москве,
Это праздник света!

Мой взор мечтанья оросили:
Вновь – там, за башнями Кремля, –
Неподражаемой России
Незаменимая земля.

В ней и убогое богато,
Полны значенья пустячки:
Княгиня старая с Арбата
Читает Фета сквозь очки.

А вот, к уютной церковушке
Подъехав в щегольском «купе»,
Кокотка оделяет кружки,
Своя в тоскующей толпе.

И ты, вечерняя прогулка
На тройке вдоль Москвы-реки!
Гранатного ли переулка
Радушные особняки.

И там, в одном из них, где стайка
Мечтаний замедляет лёт,
Московским солнышком хозяйка
Растапливает «невский лед».

Мечты! вы – странницы босые,
Идущие через поля, –
Неповергаемой России
Неизменимая земля!

Домики старой Москвы
М. Цветаева

Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулочков скромных
Всё исчезаете вы,

Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Где потолки расписные,
До потолка зеркала?

Где клавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах,
Кудри, склоненные к пяльцам,
Взгляды портретов в упор.
Странно постукивать пальцем
О деревянный забор!

Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды, – %

Поделиться