В разные периоды творчества Пушкина наследие Державина. его вклад в развитие русской литературы, его новаторство оказывали большое и всестороннее влияние на мировоззрение Пушкина и его произведения. О влиянии Державина на Пушкина очень хорошо сказал Белинский, который считал, что изучение Пушкина нужно начинать с Державина.
Начнем с единственной встречи двух поэтов, о которой Пушкин оставил свои воспоминания. Это произошло в Царскосельском лицее в январе 1815 года на переводных экзаменах из младшего класса в старший.
«Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: «Где, братец, здесь нужник?» Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы; портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом. Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, когда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел обнять. Меня искали, но не нашли. ».
Юноша-поэт на Державина произвел сильное впечатление. «Скоро явится свету другой Державин: это Пушкин, который уже в Лицее перещеголял всех писателей», – он говорил С. Т. Аксакову.
Позднее эту встречу Пушкин дважды вспомнил в своих произведениях.
В первый раз в послании «К Жуковскому» (1816):
И славный старец наш, царей певец
Крылатым гением и грацией венчанный,
В слезах обнял меня дрожащею рукой
И счастье мне предрек, незнаемое мной.
Затем второе упоминание в восьмой главе «Евгения Онегина»:
Старик Державин нас заметил
И, в гроб сходя, благословил.
А самого Державина и его творчество Пушкин многократно упоминает в своих поэтических произведениях, письмах и критических статьях. Авторитет Державина был силен не только у приверженцев сложившихся традиций в литературе, так называемых «староверов», но и у друзей-единомышленников – Дельвига. Кюхельбекера. Вяземского и др.
Однако у Пушкина сложилась своя точка зрения на творчество Державина. Из письма Пушкина к Дельвигу (1825):
«Перечел я Державина вчера всего, и вот мое окончательное мнение. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка. У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь».
Казалось бы, в 1825 году Пушкин сформулировал свое окончательное мнение о Державине.
Однако, возьмем Болдинскую осень 1830 года. Среди других работ Пушкин много внимания уделяет критике. Вот что он пишет: «Наша словесность с гордостью может поставить перед Европой "Историю" Карамзина, несколько од Державина, басен Крылова, пеан 12 года и несколько цветов северной элегической поэзии. ».
Что важно, Пушкин упоминает оды Державина в числе достижений «нашей словесности», достижений поэзии нового времени.
Отводя обвинение, выдвинутое критикой против «Графа Нулина» (демократизм, безнравственность, вульгарность языка), Пушкин свою творческую позицию мотивирует опытом предшественников – Державина, Фонвизина, Дмитриева. При этом он вспоминает «эротические стихотворения Державина, невинного, великого Державина».
А вот возьмем упоминание Державина в «Езерском» Пушкина.
Допросом Музу беспокоя,
С усмешкой скажет критик мой:
"Куда завидного героя
Избрали вы! Кто ваш герой?"
- А что? Коллежский регистратор.
Какой вы строгий литератор!
Его пою — зачем же нет?
Он мой приятель и сосед.
Державин двух своих соседов
И смерть Мещерского воспел;
Певец Фелицы быть умел
Певцом их свадеб, их обедов,
И похорон, сменивших пир.
Здесь Пушкин не только ссылается на авторитет Державина – здесь он опирается на новаторство Державина, который открыл поэзию жизни действительной, стал изображать обыкновенное.
В «Езерском» Пушкин отстаивает право поэтов на изображение не «возвышенного предмета», а обыкновенного (не знатного героя, а «просто гражданина столичного») и берет в союзники Державина. Художник не обязан идти «дорогой» школы. Для истинного поэта «условий нет»:
Глупец кричит: куда? куда?
Дорога здесь. Но ты не слышишь,
Идешь, куда тебя влекут
В 1833 г. в Болдине было написано стихотворение "Осень", посвященное творчеству.
Это стихотворение имеет свои корни в предшествующей традиции. Взяв эпиграфом стих из Державинской «Жизни Званской» Пушкин сознательно подчеркнул это.
Но нет как праздника, и в будни я один,
На возвышении сидя столпов перильных,
При гуслях под вечер, челом моих седин
Склонясь, ношусь в мечтах умильных;
Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?
Подхватывая державинскую мелодию, Пушкин пишет:
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит — то яркий свет лиет,
То тлеет медленно, — а я пред ним читаю,
Иль думы долгие в душе моей питаю.
Ещё любят сравнивать «Памятник» Державина и «Памятник» Пушкина.
Процитирую лишь, потому, что сходства и различия, на мой взгляд, просто высосаны из пальца. Оба говорят об одном и том же, только разными словами.
«Первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить.
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить,.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.