LiveInternet LiveInternet
Стихотворный размер
Основных размеров всего пять. два двусложных и три трёхсложных.
Двусложные состоят из двух слогов, трёхсложные – из трёх.
Более простые – двусложные. Это, как в строчке Пушкина, ямб и хорей. Отличаются они друг от друга тем, что ударение в этих размерах падает на разные слоги: у одного – на четные, у другого – на нечётные.
Если ударение падает на чётные слоги, то это ЯМБ. Вспомним школьные стихотворения.
МорОз и сОлнце. ДЕнь чудЕсный.
ЕщЁ ты дрЕмлешь, дрУг прелЕстный.
Для большей схематичности можно заменить безударный слог знаком –, а ударный +. Вертикальная черта (/) будет отделять каждую пару ударных и безударных слогов. Вот как будут выглядеть приведённые выше строки.
–+/–+/–+/–+/–
–+/–+/–+/–+/–
Получается, что это стихотворение написано четырёхстопным ямбом.
В ХОРЕЕ наоборот – ударение падает на нечётные слоги. Опять Пушкин.
БУря мглОю нЕбо крОет, + – / + – / + – / + –
ВИхри снЕжные крутЯ… + – / + – / – – /+
Этот пример показывает всю гениальность поэта, который даже размером способен изобразить бурю.
Вообще, считается, что ямб – это более спокойный, светлый, песенный размер. Древние греки писали ямбом сатирические стихи, а поэзию делили на два рода – героическую и ямбическую. Самым любимым размером наших поэтов считается четырёхстопный ямб. «Вне зоны доступа…», кстати, тоже ямб.
«Хорей» с греческого языка дословно переводится как «плясовой». Однокоренными к этому слову будут слова хор и хоровод.
Существует ещё множество разновидностей этих двух простых размеров: хориямб, хромой ямб или холиямб, ямбо-хорей или антиспаст. Но это неспециалисту уже знать необязательно.
Куда уж Онегину до амфибрахия, анапеста и дактиля, если не мог он простых двусложных размеров отличить друг от друга. А без этих трёхсложных размеров наша поэтическая жизнь была бы однообразной. Недаром русский поэт великого Серебряного века Константин Бальмонт посвятил всем стихотворным размерам целое произведение.
Хореи и ямбы, с их звуком коротким,
Я слышал в журчаньи ручьёв,
И голубь своим воркованием кротким
Учил меня музыке слов.
Качаясь под ветром, как в пляске, как в страхе,
Плакучие ветви берёз
Мне дали певучий размер амфибрахий,
В нём вальс улетающих грёз.
И дактиль я в звоне ловил колокольном,
И в марше солдат – анапест.
Напевный мой опыт был с детства невольным,
Как нежность на лике невест.
Действительно, только поэт может сравнить амфибрахий с шумом берёз и вальсом, дактиль – с колокольным звоном, а анапест – с маршем солдат. Услышит ли то же самое читатель?
Амфибрахий. Слово пришло к нам из греческого языка: сочетание двух слов amphi «с двух сторон» + brachys «краткий». Графическое изображение этого размера такое – + –. Средний слог ударный, первый и третий – безударные. Этим размером писали русские символисты Александр Блок и уже упоминавшийся Константин Бальмонт. Но уже в пушкинскую эпоху амфибрахий был популярен.
Амфибрахием написано стихотворение К. Бальмонта, помещённое в начале статьи. А вот стихотворение А. Майкова:
Ах, чУдное нЕбо, ей-бОгу, над Этим классИческим Римом,
Под Эдаким нЕбом невОльно худОжником стАнешь.
ПрирОда и лЮди здесь бУдто другИе, как бУдто картИны
Из Ярких стихОв антолОгии ДрЕвней ЭллАды.
К. Бальмонт в статье «Русский язык» дал такую характеристику амфибрахию: «Пленительный размер, в нём есть качание старинного вальса и морской волны. Ударный слог, предводимый и сопровождаемый безударными, движется так мягко, что очаровывает плавностью».
Анапест тоже из греческого anapaistos, буквально означает «отражённый назад». Когда-то эту стопу назвали «обратно ударяемая», потому что она противоположна дактилю. Ещё этот размер называют антидактиль. В Элладе при произнесении анапестических стихов исполнители приплясывали, отбивая ногой такт на последнем слоге. Анапестом написаны строки Михаила Юрьевича Лермонтова:
Не дождАться мне, виднО, свобОды.
А тюрЕмные днИ будто гОды;
И окнО высокО над землЁй,
А у двЕри стоИт часовОй.
Это стихотворение как нельзя лучше подходит к описанию, сделанному К. Бальмонтом: «Размер, полный угрюмой выразительности, тяжёлого и рассчитанного удара. Стих, как рука с мечом, которая медленно приподнимается, замахивается и сражает. Обратный лик дактиля, обратный ток чувств».
Ну и последний трёхсложный размер – дактиль. Хотя с него и надо было начинать, потому что в дактилической стопе ударение падает на первый слог.
Если к словам «анапест» и «амфибрахий» мы в русском языке вряд ли найдём однокоренные слова, то к слову «дактиль» есть хотя бы одно известное многим слово – «дактилоскопия». Для тех, кто внезапно забывает значение слов, напоминаю, что дактилоскопия – это раздел криминалистики, изучающий строение кожных узоров внутренних (ладонных) поверхностей ногтевых фаланг пальцев рук для идентификации личности, уголовной регистрации и розыска преступника.
Догадаться о значении слова, опять же греческого, daktylos теперь не составит труда. Это - палец. Почему так назвали стихотворный размер, и какое отношение он имеет к пальцу? Всё очень просто. Дактиль своим строением напоминает палец, у которого три фаланги, из них большая фаланга равна по длине двум коротким. (Я тоже в этом месте долго разглядывала пальцы).
А ещё дактиль настолько поразил слух греков, что они, как обычно, приписали изобретение этой стопы богу Дионису, который беседовал с людьми стихами, построенными по законам этого поэтического ритма.
В качестве примера – стихи А. Фета:
БУря на нЕбе вечЕрнем,
МОря сердИтого шум –
БУря на мОре и дУмы,
МнОго мучИтельных дУм.
Самые проникновенные слова посвятил этому размеру К. Бальмонт: «Трёхслоговая замедленность. Размер самый таинственный. Стих глянет на тебя, и кажется, что он посмотрел на душу полным взором, и в полвзора, и в четверть взора. Песня спелась, ещё не хочет конца, и ещё поётся, и всё не хочет конца, и допевается. Русский дух, полюбивший в веках широкое пространство, своей географией так спутавший свою историю, любящий найденную новую целину, и вот уже тянущийся к новой, что подальше, и ещё к новой, должен был полюбить в своей речи дактилическую напевность, трёхслоговую замедленность». (Бальмонт К. Где мой дом: Стихотворения, проза, статьи, очерки, письма. М. 1992).
Надеюсь, тут все понятно. Кому нет - могу объяснить на пальцах.
Есть в напевах твоих сокровенных
Роковая о гибели весть.
Есть проклятье заветов священных,
Поругание счастия есть.
И такая влекущая сила,
Что готов я твердить за молвой,
Будто ангелов ты низводила,
Соблазняя своей красотой.
И когда ты смеешься над верой,
Над тобой загорается вдруг
Тот неяркий, пурпурово-серый
И когда-то мной виденный круг.
Зла, добра ли?—Ты вся—не отсюда.
Мудрено про тебя говорят:
Для иных ты — и Муза, и чудо.
Для меня ты — мученье и ад.
Я не знаю, зачем на рассвете,
В час, когда уже не было сил,
Не погиб я, но лик твой заметил
И твоих утешений просил?
Я хотел, чтоб мы были врагами,
Так за что ж подарила мне ты
Луг с цветами и твердь со звездами
Всё проклятье своей красоты?
И коварнее северной ночи,
И хмельней золотого аи,
И любови цыганской короче
Были страшные ласки твои.
И была роковая отрада
В попираньи заветных святынь,
И безумная сердцу услада -
Эта горькая страсть, как полынь!
29 декабря 1912