Обсуждения
I.
Здесь Пушкина родилось вдохновенье
И выросло в певучей тишине.
Здесь Лермонтов на взмыленном коне
Скакал на эскадронное ученье.
Здесь, сама себе мятежностью наскучив,
Медлительно прогуливался Тютчев;
Бродил, как тень, Владимир Соловьев.
Шепча слова сентенций и стихов.
И в озера лазоревый овал
Здесь Анненский созвучия бросал
Вслед облакам и лебединым кликам.
Звенят, кружась, рои веселых пчел,
И внемлет им чугунный дискобол,
Клонясь к воде невозмутимым ликом.
Мечтала здесь задумчивая Анна
И с ней поэт изысканный и странный, -
Как горестно и рано он погиб!..
В шуршании широкошумных лип
Мне слышится его тягучий голос,
И скорбных галок неумолчный скрип
Твердит о том, чье сердце раскололось.
II.
К былым годам я памятью влеком.
Старинный наш припоминаю дом,
Где в оны дни бывали Пушкин, Пущин.
Его у же нет. Вишневый сад запущен.
Жасмин заглох. Гнилые пни торчат.
Я ухожу в глухой приют дриад,
В тенистый парк. Убор его редеет.
Под огород цветущий вспахан склон.
У колоннад, что строил Камерон,
Кумачный флаг над Эрмитажем рдеет.
О, если бы воскреснуть мог Персей,
Окаменевший в сумраке аллей,
И над Медузой одержать победу!..
Но не найти к минувшему дорог.
Седой Борей угрюмо трубит в рог,
И слезы льет нагая Андромеда.
Через Красные ворота я пройду
Чуть протоптанной тропинкою к пруду.
Спят богини, охраняющие сад,
В мерзлых досках заколоченные, спят.
Сумрак плавает в деревьях. Снег идет.
На пруду, за "Эрмитажем", поворот.
Чутко слушая поскрипыванье лыж,
Пахнет елкою и снегом эта тишь
И плывет над отраженною звездой
В темной проруби с качнувшейся водой.
1921
Бросая к небу колкий иней
И стряхивая белый хмель,
Шатаясь, в сумрак мутно-синий
Брела усталая метель.
В полукольце колонн забыта,
Куда тропа еще тиха,
Покорно стыла Афродита,
Раскинув снежные меха.
И мраморная грудь богини
Приподнималась горячо,
Но пчелы северной пустыни
Кололи девичье плечо.
А песни пьяного Борея,
Взмывая, падали опять,
Ни пощадить ее не смея,
Ни сразу сердце разорвать.
1916
Если колкой вьюгой, ветром встречным
Дрогнувшую память обожгло,
Хоть во сне, хоть мальчиком беспечным
Возврати мне Царское Село!
Бронзовый мечтатель за Лицеем
Посмотрел сквозь падающий снег,
Ветер заклубился по аллеям,
Звонких лыж опередив разбег.
И бегу я в лунный дым по следу
Под горбатым мостиком, туда,
Где над черным лебедем и Ледой
Дрогнула зеленая звезда.
Не вздохнуть косматым, мутным светом,
Это звезды по снегу текут,
Это за турецким минаретом
В снежной шубе разметался пруд.
Вот твой теплый, твой пушистый голос
Издали зовет - вперегонки!
Вот и варежка у лыжных полос
Бережет всю теплоту руки.
Дальше, дальше!. Только б не проснуться,
Только бы успеть - скорей! скорей!-
Губ ее снежинками коснуться,
Песнею растаять вместе с ней!
Разве ты не можешь, Вдохновенье,
Легкокрылой бабочки крыло,
Хоть во сне, хоть на одно мгновенье
Возвратить мне Царское Село!
1922
Сквозь падающий снег над будкой с инвалидом
Согнул бессмертный лук чугунный Кифаред.
О, Царское Село, великолепный бред,
Который некогда был ведом аонидам!
Рожденный в сих садах, я древних тайн не выдам.
(Умолкнул голос муз, и Анненского нет. )
Я только и могу, как строгий тот поэт,
На звезды посмотреть и "всё простить обидам".
Воспоминаньями и рифмами томим,
Над круглым озером метется лунный дым,
В лиловых сумерках уже сквозит аллея,
И вьюга шепчет мне сквозь легкий лыжный свист,
О чем задумался, отбросив Апулея,
На бронзовой скамье кудрявый лицеист.
Декабрь 1921
ИЗ СВОЕГО РЕПЕРТУАРА)
1. В ЦАРСКОМ СЕЛЕ.
Аромат алой розы из царского сада утерян.
Не слышны больше звуки роскошных и пышный балов.
Отдаленный и смутный, мне образ романом навеян.
Слышен шепот влюбленных сквозь шорох опавших листов.
В дивном зале Растрелли, среди бесконечных экскурсий
Тихой тенью вечерней, как сон, промелькнул силуэт.
В золоченых покоях звучал комплимент по французски,
Где когда-то изысканный двор танцевал менуэт.
Иностранных послов ослепляли янтарные стены,
Бриллианты и жемчуг сверкали в больших зеркалах.
Дамы шли, волоча за собою атласные трены.
И улыбки играли на свежих и юных губах.
Не вернуть этот мир! Все давно здесь пропахло музеем.,
Но по-прежнему в залах блестят и горят зеркала.
Осень кружит листы в увядающих желтых аллеях.
И по-прежнему клумбы весной утопают в цветах.
2. СТАРЫЙ ПАРК.
Заглохли клумбы в сорняке колючем,
Не слышен топот взмыленных коней.
Так хочется нарвать травы пахучей,
Гулять среди сиреневых аллей.
Касаться кленов, их стволов замшелых,
Листов кудрявых лип, коры дубов,
Обдумать все, что в сердце наболело
И высказать. Как много тщетных слов.
Сквозь графику ветвей и акварели
Весенних листьев видится дворец
В невинно-синем небе пролетели
Две ласточки - их призывал птенец.
Лазурь как будто в стенах отразилась
Роскошного барочного дворца.
Пять куполов в небесный свод вонзились,
Восславив блеском золота Творца.
Рассветный луч скользит по глади пруда,
Блестит на клейких листьях тополей.
И кажется, что не уйти отсюда.
В сравненьи с парком блекнет Эмпирей.
3. УТРЕННИЙ СОНЕТ.
Прекрасен старый парк в лучах рассвета,
В траве искрятся капельки росы -
Забытый образ, что в стихах поэта
Обрел черты нетленной красоты.
Здесь воздух свеж, безумно много света.
В те ранние, блаженные часы
Рождается мелодия сонета
И трели птиц, как серебро, чисты.
Окрасили творенье Камерона
Пунцовые рассветные лучи,
Раскрылись роз душистые бутоны,
Исчезла дымка северной ночи,
И парк июльским солнцем коронован,
Рассвет встречают Геркулес и Флора.
4. ГОРОДОК.
Искрящийся, пушистый снег на ветках,
На старых крышах маленьких домов.
Забытые доносятся куплеты
И свист задорный красных ямщиков.
Полозьями скрипя, промчались сани -
Спешат в Гостиный двор иль во дворец.
Гусарский полк проходит утром ранним,
Собор стоит, как золотой ларец.
Гостиный двор торгует мясом, рыбой;
Зимой бедны зеленные ряды.
Стоят на полках воды, водка, вина,
Пленяют взор янтарные меды.
Мой городок совсем не изменился,
Таким бы оставался он всегда!
По-прежнему бы ветер в трубах вился.
Я не покину город никогда.
Душою буду с ним и днем и ночью,
Куда б меня судьба ни завела.
Пройдут года, и снова я воочию
Увижу славу Царского Села.
5. XVIII ВЕК.
Блестящий взор давно потухших глаз
Остался на прижизненном портрете.
Возможно, в прошлой жизни, знала Вас,
Как вы дарили сотни комплиментов.
В июле этот юный кавалер,
Чей образ отразился на картине,
Преподносил возлюбленной эклер
На берегу тенистом. Крик утиный
Носился эхом над Большим прудом.
В лучах заката пламенели ивы.
А кавалер и дама шли вдвоем,
Беседуя о чем-то торопливо.
Но век прошел - блестящий маскарад,
Век восемнадцатый, неповторимый.
Средь золотых дворцовых анфилад
Крадутся тени в сумерках незримо.
Вечерний ад укутали снега.
Дворец осиротел опять до мая.
Уснули парки Царского Села.
Сторожевые псы на месяц лают.
6. АЛЕКСАНДРОВСКИЙ ДВОРЕЦ.
В пруду осеннем с мутною водой
Классический фасад отобразился
Дворца с неповторимою судьбой,
Где стольких судеб нити перевились.
Свидетелем он был счастливых дней,
Роскошных свадеб, пышных каруселей.
Царица на арабском скакуне
Летела, опьяненная весельем.
Но годы шли, и всадник прискакал
Иной - на тощей кляче - к царской дочке.
Цветок, едва раскрывшись, увядал.
Чернее сажи стали дни и ночи.
Прошло полвека, снова голоса
Наполнили пустые коридоры.
Развешаны на стенах образа,
Сияет купол нового собора.
Но мрак свинцовой тучей нависал.
В глазах печаль, в душе растет тревога.
Покинуты гостиные и зал.
Изгнание и дальняя дорога.
Спустя сто лет дворец музеем стал:
Иконы вновь развешаны на стенах.
Портрет царевен заключен в овал.
И лики Венценосцев убиенных.
7. ЦАРСКОСЕЛЬСКИЕ ОБРАЗЫ.
Старинные парки хранят свои тайны.
В листве путешествует эхо столетий.
Беседка наполнена запахом чайным.
Китайская крыша - дождливое лето.
Но вдруг испарилось виденье Востока -
На пир королевский зовут трубадуры.
У замка открылись стальные ворота,
Герольды трубят в серебристые трубы.
Вдали возвышается башня Шапели,
Как призрак далекой и темной эпохи.
Под каменным сводом поют менестрели
О битвах, и слышатся девичьи вздохи.
Турецкая баня блестит минаретом.
Сплелись арабески над дивным порталом.
Прохладная тень нераздельна со светом.
Из чаш растекается дым фимиама.
Своим отраженьем любуются ивы
В безлунном сиянии северной ночи.
В тумане молочном с жемчужным отливом
Виденьем расплылся орнамент барочный.
Старинные парки хранят свои тайны.
В листве путешествует эхо столетий.
На юг потянулась последняя стая.
Закончился праздник, закончилось лето.