Я помню чудное мгновенье.
Кому посвятил, великий Александр Пушкин, это бессмертное стихотворение. Анне Керн. Елизавете Алексеевне?
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твой небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Это стихотворение не может быть посвящением Анне Керн, по следующим причинам:
То, что А. С. Пушкин не дарил Анне Керн свой автограф "Я помню чудное мгновение", перед её отъездом из Тригорского в Ригу, который состоялся 19 июля 1825 года, видно из её воспоминаний: "Я должна была уехать В Ригу вместе с сестрой Анной Николаевной Вульф. Он пришел утром и на прощанье принес мне экземпляр 2-ой главы "Онегина" в неразрезанных листах, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый листок бумаги со стихами:"Я помню чудное мгновенье. ". Когда я собиралась спрятать в шкатулку поэтический набросок, он долго на меня смотрел, потоми судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него промелькнуло тогда в голове, не знаю". Разве видно из всей картины, что стихи посвящены ей? Почему смелый с дамами Пушкин, накануне имевший интимное свидание с Керн, торжественно не преподнес ей стихотворение, а судорожно выхватил из ее рук? Не потому ли, что листок этот совсем не поэтический подарок ей и вообще к Керн не относится?
Образ героини стиха, совершенно не соответствует образу, который описывает Пушкин в письмах к друзьям, где он называет А. Керн "Вавилонской блудницей". (значит было за что). То есть неоправданна постановка знака равенства, равно как и отождествление «гения чистой красоты» с реальной биографической Анной Петровной Керн. В тот момент, когда она в Тригорском встретилась с Пушкиным, это — женщина, оставившая своего мужа и пользующаяся довольно двусмысленной репутацией. В общем, такая женщина не может быть для Пушкина, великого поэта, да и вообще совершенно нормального мужчины - «чудное мгновение», «мимолетное виденье», «гений чистой красоты»!
Дальнейшие три строфы стихотворения описывают следующий этап в жизни поэта — его изгнание. Тяжелое время в судьбе Пушкина, полное жизненных испытаний, переживаний. Это время «томления грусти безнадежной» в душе поэта. Но в тоже время, в этот период, вся жизнь Пушкина была наполнена страстными увлечениями другими женщинами. Не смотря на эти любовные развлечения, были у поэта моменты отчаяния («Без божества, без вдохновения») Жизнь поэта словно замерла, потеряла смысл. Значит он тосковал не о А. Керн, потому что подобных женщин всегда было много в его жизни, а о женщине недосягаемой, о божестве, о гении чистой красоты. И такой женщиной в жизни Пушкина была божественная императрица Елизавета Алексеевна.
". Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь".
Такие строки, после возвращения из ссылки, Пушкин мог посвятить НЕ "вавилонской блуднице", как он называл А. Керн, а женщине, которую он любил всю жизнь только душой, а не телом, как он любил женщин, которыми увлекался на короткое время, которых добивался и быстро менял на других. Таким женщинам он посвящал другие стихи, "без божества, без вдохновенья, без мимолетного виденья", например, как это, - "К ней" -
"Эльвина, милый друг, приди, подай мне руку,
Я вяну, прекрати тяжелый жизни сон;
Скажи. увижу ли. на долгую ль разлуку
Я роком осужден?
Ужели никогда на друга друг не взглянет,
Иль вечной темнотой покрыты дни мои?
Ужели никогда нас утро не застанет
В объятиях любви?
Эльвина, почему в часы глубокой ночи
Я не могу тебя с восторгом обнимать,
На милую стремить томленья полны очи
И страстью трепетать?
И в радости немой, в блаженствах упоенья
Твой шепот сладостный и тихий стон внимать,
И в неге в скромной тьме для неги пробужденья
Близ милой засыпать?
У великого русского гения А. С. Пушкина, не может быть много маленьких муз из простых, земных, доступных женщин, которых в его жизни было большое количество. Его настоящей Музой, единственной и недосягаемой, о которой он грезил всю свою жизнь, могла быть женщина божественной красоты, ( но не Керн, не отличавшаяся красотой), "гением чистой красоты"( но не Керн, пользовавшаяся сомнительной репутацией), женщина на порядок выше остальных и по красоте, и по статусу, и по своей добродетели в глазах поэта Пушкина. Это была императрица Елизавета Алексеевна Романова, жена Александра I. Только такой женщине А. Пушкин мог посвятить свое стихотворение "Я помню чудное мгновение"!
Какой была Елизавета Алексеевна? Сохранилась много словесных портретов в воспоминаниях современников.
Екатерина II писала об Элизе - "обладает чрезвычайно нежным голосом, который проникает вам в душу. Это сирена".
К. Я. Протасов (воспитатель Александра I ) - "Черты лица её очень хороши. физиономия пресчастливая, она имеет величественную приятность, рост большой. Все её движения, привычки имеют нечто особо привлекательное. в ней виден разум, скромность, пристойность во всём её поведении, доброта души ея написана в глазах".
Графиня Варвара Головина - "Она едва касалась земли, воздух играл ее волосами. её ангельское лицо, стройная грациозная фигура, лёгкая поступь заставляли каждый раз восхищаться".
Императрица Мария Федоровна (свекровь Елизаветы) - "Она не только хороша собой, но во всей её фигуре есть особая привлекательность, которая способна возбудить любовь к ней. Она чаруют обходительностью и чистосердечием".
Эти высказывания создают образ ангельски-воздушного, чистого душой небесного создания с нежным голосом, светловолосого существа, женщины, достойной возвышенной и чистой любви. Не случайно Адам Чарторыжский сказал Александру I об Елизавете Алексеевне: - "Богинь не целуют, им поклоняются".
Любовь, достойную Богинь, императрица встретила У поэта Александра Пушкина.
Первая встреча Пушкина с Елизаветой Алексеевной произошла в Царскосельском лицее:
"В начале жизни школу помню я;
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья.
Смиренная, одетая убого,
Но видом величавая жена
Над школою надзор хранила строго.
Толпою нашею окружена,
Приятным, сладким голосом, бывало,
С младенцами беседует она.
Ее чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
Но я вникал в ее беседы мало.
Меня смущала строгая краса
Ее чела, спокойных уст и взоров,
И полные святыни словеса."
После отъезда Елизаветы Алексеевны, осенью 1916 г. из Царского села в Петербург, Пушкин пишет стихотворение "Осеннее утро", полное горечи и тоски:
"Уж нет ее. я был у берегов,
Где милая ходила в вечер ясный;
На берегу, на зелени лугов
Я не нашел чуть видимых следов,
Оставленных ногой ее прекрасной;
Задумчиво бродя в глуши лесов,
Произносил я имя несравненной;
Я звал ее - и глас уединенный
Пустых долин позвал ее в дали.
К ручью пришел, мечтами привлеченный;
Его струи медлительно текли,
Не трепетал в них образ незабвенный. -
Уж нет ее. До сладостной весны
Простился я с блаженством и с душою. -
Уж осени холодною рукою
Главы берез и лип обнажены,
Она шумит в дубравах опустелых;
Там день и ночь кружится желтый лист,
Стоит туман на волнах охладелых,
И слышится мгновенный ветра свист.
Поля, холмы, знакомые дубравы!
Хранители священной тишины!
Свидетели моей тоски, забавы!
Забыты вы. до сладостной весны!"
Стихотворение "Прощание" написано накануне его женитьбы, после смерти Елизаветы Алексеевны. Вдохновенный елизаветинский стиль: "образ милый", "дальняя подруга". Но главное - содержание. Поэт говорит с умершей, единственной любимой, прощается с нею, как с живой, "перед заточением" - перед уходом в плен семейной жизни. Она мертва, но жива любовь к НЕЙ. И он ощущает себя не будущим мужем другой, а Её овдовевшим супругом. Здесь видны отношения давние и непреходящие, много лет обласканные его стихами, неподвластные смерти.
"В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать,
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.
“Бегут меняясь наши лета,
Меняя всё, меняя нас,
Уж ты для своего поэта
Могильным сумраком одета,
И для тебя твой друг угас.
Прими же, дальная подруга,
Прощанье сердца моего,
Как овдовевшая супруга,
Как друг, обнявший молча друга
Пред заточением его."
И вот, как Пушкин. пророчески предсказывая свою смерть от каменного рукопожатия силы и власти, прощается со своей единственной и большой любовью, с Любовью всей своей жизни:
"О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы, —
Я тень зову, я жду Леилы:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!
Явись, возлюбленная тень,
Как ты была перед разлукой,
Бледна, хладна, как зимний день,
Искажена последней мукой.
Приди, как дальная звезда,
Как легкой звук иль дуновенье,
Иль как ужасное виденье,
Мне все равно, сюда! сюда.
Зову тебя не для того,
Чтоб укорять людей, чья злоба
Убила друга моего,
Иль чтоб изведать тайны гроба,
Не для того, что иногда
Сомненьем мучусь. но, тоскуя,
Хочу сказать, что все люблю я,
Что все я твой: сюда, сюда!"
Через всю жизнь и творчество Александра Пушкина, прослеживается один божественный женский образ, его тайная и безнадежная любовь, которая дарит ему вдохновенье всю его жизнь, и тягостное забвенье, когда он теряет её из вида.
В начале мая 1829 года Александр Сергеевич Пушкин отправлялся из Москвы на Кавказ. Первое, что он сделал по дороге на юг, заехал в Белев, который был ему совершенно не по пути. Поэт сообщил всем, что едет туда якобы для встречи с генералом Ермоловым. Однако он знал, что именно в Белеве похоронено сердце его таинственной возлюбленной. Пушкин пережил опальную императрицу на одиннадцать лет. Он так и не узнал, вспоминала ли о нем перед смертью одна из самых прекрасных женщин в российской истории. Женщина, которой суждено было стать таинственной музой великого русского поэта.
"Снова над Невой плывёт алая заря,
Нежно золотя окна Зимнего дворца,
И разливается брызгами балтийского янтаря,
В бездонных глазах прелестнейшего лица.
Елизавета - гений чистой, неземной красоты,
Муза вдохновенья великого русского поэта.
Елизавета - любовь несбывшейся мечты,
Божественное виденье Пушкинского сонета".
© Copyright: Валентина Батрамеева. 2016
Свидетельство о публикации №216102501903