Лица покровителей скрыты капюшонами,
Они приходят во сне и молчат.
Исчезают с первыми перезвонами
Не знаю куда – то ли в Рай, то ли в Ад.
А за ними тянутся чередой видения:
Вот рвется огонь из-под кожи земли,
Календарь индейцев с Днем Избавления
И начало Всего – с легкой горсти золы…
Покровители без крова,
Покровители под покровом тайны.
Просыпаюсь - и снова
Свет – ударом в грудь кинжальным…
Похоронен я в солнечном луче –
Для чего? - Для чего?
Зачем? – Да, зачем?
Солнечный луч – моя пирамида,
Солнечный луч – моя пирамида,
Я – фараон Династии Посвященных.
Оставляют карты мне. Пугают дырами.
В их черноте спит кладбище звезд.
В руках моих уголь – думал – сапфиры.
И ржавый от крови и времени гвоздь…
Лица покровителей скрыты капюшонами,
Они приходят во сне и молчат.
Исчезают с первыми перезвонами,
Не знаю куда – то ли в Рай, то ли в Ад.
Никто не может нам с тобой помочь,
Никто не скажет вслух такого слова,
Чтоб перестала причитать над нами ночь,
Набросив на сердца свои оковы,
Никто не может нам с тобой помочь…
Никто не может нам смотреть в глаза –
Боятся утонуть в чужой печали.
Мы оказались тоньше хрупкого стекла,
А все считали – мы из равнодушной стали,
Никто не может нам смотреть в глаза.
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все… Но все же…
Никто не сможет нас остановить,
Мы разбросали камни и собрали,
Не надо громких песен о большой любви,
Ни друг, ни враг ее в лицо не знают!
Никто не может нас остановить…
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все… Но все же…
Никто.
Каждому по ангелу,
Каждому по демону…
Ангелу – по имени,
Демону – по прозвищу,
Имени – звучание,
Прозвищу – двусмысленность.
И ангелу,
И демону –
По паре крыльев
Разного свечения
И попутного ветра
По воле
Нашедшего
Камень…
Лиловые ирисы тонут в прозрачной воде.
Мое отраженье не терпит подобных вторжений.
Я стану невидима и полечу в темноте,
Нарушив границы известных в миру измерений.
Я сердцем услышу тоску неприкаянных душ,
Увижу их войны за каждое новое тело.
И душу убийцы вспугну, закричав на лету,
А душу певца приласкать и подбодрить сумею.
Такими становятся трижды познавшие смерть,
Прошедшие странный тоннель за другими до срока.
Невидима я и свободна в ночной темноте,
В объятьях разбуженных мною лиловых потоков.
Лиловые ирисы вырастут там, где ты спишь.
Я их заколдую – они не замерзнут зимою.
Прости, но заря гонит сумрак с дряхлеющих крыш,
Пора становиться, как все – хитрой тварью земною.
Грубый век ненавидит романтику ночи,
Презирает величие лунных хоралов.
Адский цирк пересмешников глупо хохочет
Над цветком твоей крови, недолгим и алым.
Но
Черный плащ до земли,
Лилия и Лилит…
Превращаются в небыль священные камни,
Ливень знаки смывает, и он безнадежен.
Тайна древних обрядов с тайной неба на равных -
Посвященный все это чувствует кожей,
Черный плащ до земли,
Лилия и Лилит.
Никогда не говори неправду,
И всю правду никогда не говори,
Никогда не говори неправду,
И всю правду никогда не говори!
Лилия и Лилит,
Лилия и Лилит,
Лилия…
Закатные рыцари едут на черных конях
К собору, где Мастер упорно рисует священный покров.
У Мастера кисть золотая танцует в руках,
Он сам – словно дар возрожденных из пепла наивных волхвов.
Хотели бы рыцари знать, где богатство племен,
Которым теперь ни за что не порвать католических пут.
Ведь в золоте Мастера спрятан языческий сон,
Его привезли каравеллы, искавшие в Индию путь.
Спите спокойно, жители Города Солнца,
Спите спокойно!
Мадонна молчит, о грядущих распятьях скорбя.
Она так похожа на младшую дочку торговца сукном,
А рыцарям кажется, что перед ними – Судьба,
Чей взгляд отправляет навечно испанские пушки на дно.
И рыцарям кажется, что по колено моря
Для тех, кто богат лишь гербом и величьем речей.
Но Мастер в огонь преисподней отправит спесивых дворян,
А следом за ними – и дюжины две королей.
Спите спокойно, жители Города Солнца,
Спите спокойно!
На стенах собора заснет золотая пыльца
И Мастер застынет навечно в обличье Святого Петра.
Закатные рыцари вспыхнут рубиновой тайной венца –
Того, что украсит чело Сына Зла и Добра.
Вересковая пустошь…
Вересковая пустошь….
Предзакатная роскошь,
Предзакатная роскошь.
Странное чувство –
Слеплен словно из воска,
Словно я та свеча,
Что отдана на заклание ветру…
РЕКВИЕМ
Усталые церкви укутаны снегом,
Петляют следы одинокого Зверя.
А ветер-язычник бьется с разбега
В закрытые наглухо древние двери.
Не сыгранный Реквием в окна стучится,
Душой неприкаянной молит о звуке –
У каменной стражи суровые лица
И клавиш не знают холодные руки.
Песочных часов опустевшее тело
Подброшено кем-то Марии с младенцем.
Под сводом готическим птица запела,
Чтоб в зиму упасть с разорвавшимся сердцем.
Золотой, Серебряный,
Бронзовый, Железный,
Золотой, Серебряный,
Бронзовый, Железный…
Цифру «Семь»
Огнем Сатурн
Прочертил над бездной.