Тьма - это обратная сторона света
Вот, как и обещала товарищу Red Fir. ещё одна часть творчества Маргариты Анатольевны. Будут здесь вещи в основном из её проекта "Династия посвящённых". У многих из них есть золотые голоса, и не менее замечательная музыка. Но я выложу только строки.
Исключение сделаю для трёх любимых песен - "невидима", "Мраморный ангел" и "Ave, Leticia". Ибо они - глубоко личные, выстраданные и уносят меня ооочень далеко. Стихи к "Невидима" немножко менялись - это можно будет проследить))))
Listen or download Невидима for free on Prostopleer
Listen or download Мастер & Margenta Мраморный Ангел for free on Prostopleer
Лиловые ирисы тонут в прозрачной воде.
Мое отражение не терпит подобных вторжений.
Я стану невидима и полечу в темноте,
Нарушив границы известных в миру измерений.
Я сердцем услышу тоску неприкаянных душ,
Увижу их войны за каждое новое тело.
И душу убийцы вспугну, закричав на лету,
А душу певца приласкать и подбодрить сумею.
Все громче и звонче поет колокольчик
В руке пастуха ярких звезд.
Все громче и звонче, а жизнь все короче,
Все больше прощаний и слез.
Такими становятся трижды познавшие смерть,
Прошедшие странный тоннель за другими до срока.
Невидима я и свободна в ночной темноте,
В объятьях разбуженных мною лиловых потоков.
Лиловые ирисы вырастут там, где ты спишь.
Я их заколдую – они не замерзнут зимою.
Прости, но заря гонит сумрак с дряхлеющих крыш,
Пора становиться, как все – хитрой тварью земною.
Когда заплакал мраморный ангел,
Сместился к полуночи звон предрассветный.
Когда заплакал мраморный ангел,
В соборе разбился витраж пятицветный.
Когда заплакал мраморный ангел,
Туман оказался прошит нитью черной.
Когда заплакал мраморный ангел,
Покров тишины был грозою разорван.
И ты открыла глаза…
Когда заплакал мраморный ангел,
Поверхность зеркал перестала светиться.
Когда заплакал мраморный ангел,
Печати грехов проступили на лицах.
Когда заплакал мраморный ангел,
Пунцовыми розами стали стигматы.
Когда заплакал мраморный ангел,
Кто был невиновен, тот стал виноватым.
И ты открыла глаза…
Загорелся бессмертник,
Загорелась ограда,
Пламя схвачено ветром,
Ветер дважды просить не надо…
Загорелись рябины
И состарились звезды.
Из-за дыма не видно,
Как по небу стекают слезы…
Пепел к пеплу стремится,
Тень приходит за тенью.
От огня не укрыться,
От огня мне не будет спасенья…
Ты открыла глаза,
Когда заплакал мраморный ангел.
Имя, летящее к центру рассвета,
Голубой тонкий шелк на спокойном лице,
Чтобы снова увидеть небо нашего лета
Там, где власть отдана Подземной звезде.
Имя, поющее радость полета,
Ты расколешь все камни звучаньем своим
И с поддельных крестов смоешь всю позолоту,
И огнем полыхнешь у молчащих в груди.
Ave Leticia,
Солнцеволосое чудо!
Ave Leticia,
Ставшая тенью моей,
Ave Leticia,
Я знаю – ты здесь, ты повсюду!
Ave Leticia,
Ave Leticia,
И в небесах,
И на земле…
Ave Leticia!
Имя… Осталось одно только имя,
Голубой, легкий шелк на любимом лице.
Но мы встретимся снова,
И мы будем другими,
И мы будем летать,
И мы будем летать
На другой высоте!
И ещё немного стихов.
Грубый век ненавидит романтику ночи,
Презирает величие лунных хоралов.
Адский цирк пересмешников глупо хохочет
Над цветком твоей крови, недолгим и алым.
Но
Черный плащ до земли,
Лилия и Лилит…
Превращаются в небыль священные камни,
Ливень знаки смывает, и он безнадежен.
Тайна древних обрядов с тайной неба на равных -
Посвященный все это чувствует кожей,
Черный плащ до земли,
Лилия и Лилит.
Никогда не говори неправду,
И всю правду никогда не говори,
Никогда не говори неправду,
И всю правду никогда не говори!
Лилия и Лилит,
Лилия и Лилит,
Лилия и…
Если в лампах кончается масло,
Лампы гаснут, и дело с концом.
У тебя спит змеей на запястье
Смерть с довольным и сытым лицом.
Не буди эту странную даму –
Пусть досмотрит свой вычурный сон,
Где в большой позолоченной раме
Леонардо согнул горизонт.
Небо стало тяжелой подковой,
В яйцо превратилась Земля,
Скорлупа разлететься готова
На миллиарды частиц «ты» и «я».
Леонардо проткнет ее веткой,
На которой семь острых шипов –
Ни эскиза, ни схемы, ни слепка
Наилучшего из миров.
Продолжение сна – неизвестно.
На запястье проснулась змея,
Затянула волшебную песню
И навек усыпила тебя…
Каждому по ангелу,
Каждому по демону…
Ангелу – по имени,
Демону – по прозвищу,
Имени – звучание,
Прозвищу – двусмысленность.
И ангелу,
И демону –
По паре крыльев
Разного свечения
И попутного ветра
По воле
Нашедшего
Камень…
Закатные рыцари едут на черных конях
К собору, где Мастер упорно рисует священный покров.
У Мастера кисть золотая танцует в руках,
Он сам – словно дар возрожденных из пепла наивных волхвов.
Хотели бы рыцари знать, где богатство племен,
Которым теперь ни за что не порвать католических пут.
Ведь в золоте Мастера спрятан языческий сон,
Его привезли каравеллы, искавшие в Индию путь.
Спите спокойно, жители Города Солнца,
Спите спокойно!
Мадонна молчит, о грядущих распятьях скорбя.
Она так похожа на младшую дочку торговца сукном,
А рыцарям кажется, что перед ними – Судьба,
Чей взгляд отправляет навечно испанские пушки на дно.
И рыцарям кажется, что по колено моря
Для тех, кто богат лишь гербом и величьем речей.
Но Мастер в огонь преисподней отправит спесивых дворян,
А следом за ними – и дюжины две королей.
Спите спокойно, жители Города Солнца,
Спите спокойно!
На стенах собора заснет золотая пыльца
И Мастер застынет навечно в обличье Святого Петра.
Закатные рыцари вспыхнут рубиновой тайной венца –
Того, что украсит чело Сына Зла и Добра.
Лица покровителей скрыты капюшонами,
Они приходят во сне и молчат.
Исчезают с первыми перезвонами
Не знаю куда – то ли в Рай, то ли в Ад.
А за ними тянутся чередой видения:
Вот рвется огонь из-под кожи земли,
Календарь индейцев с Днем Избавления
И начало Всего – с легкой горсти золы…
Покровители без крова,
Покровители под покровом тайны.
Просыпаюсь - и снова
Свет – ударом в грудь кинжальным…
Похоронен я в солнечном луче –
Для чего? - Для чего?
Зачем? – Да, зачем?
Солнечный луч – моя пирамида,
Солнечный луч – моя пирамида,
Я – фараон Династии Посвященных.
Оставляют карты мне. Пугают дырами.
В их черноте спит кладбище звезд.
В руках моих уголь – думал – сапфиры.
И ржавый от крови и времени гвоздь…
Лица покровителей скрыты капюшонами,
Они приходят во сне и молчат.
Исчезают с первыми перезвонами,
Не знаю куда – то ли в Рай, то ли в Ад.
Никто не может нам с тобой помочь,
Никто не скажет вслух такого слова,
Чтоб перестала причитать над нами ночь,
Набросив на сердца свои оковы,
Никто не может нам с тобой помочь…
Никто не может нам смотреть в глаза –
Боятся утонуть в чужой печали.
Мы оказались тоньше хрупкого стекла,
А все считали – мы из равнодушной стали,
Никто не может нам смотреть в глаза.
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все… Но все же…
Никто во всей Вселенной не спасет!
Никто не сможет нас остановить,
Мы разбросали камни и собрали,
Не надо громких песен о большой любви,
Ни друг, ни враг ее в лицо не знают!
Никто не может нас остановить…
Никто не знает, что это было,
Но люди в тот год становились волками,
Сбивались в стаи, отчаянно выли,
В лесу разрывая заплутавших клыками.
Так мог резвиться Принц Черной Крови,
Укравший три формулы старого мага.
И волчья стража всегда наготове –
Отстрел диких духом считается благом…
Отныне и вовеки веков!
Саксонский корпус –
Убийство оборотней,
Саксонский корпус –
Убийство детенышей,
Саксонский корпус –
Дело кровавое, хлопотное,
Но солдаты не нуждаются в помощи.
Саксонский корпус –
Расстрел мятежников,
Саксонский корпус –
Расстрел еретиков.
Саксонский корпус –
По уставу –
Уничтожение волков!
Свидетелей бойни сжигали монахи,
И черные хлопья кружились над ними.
Зима в окровавленной рваной рубахе
Глядела на пламя глазами слепыми…
Отныне и вовеки веков.
Аминь!
Вересковая пустошь…
Вересковая пустошь….
Предзакатная роскошь,
Предзакатная роскошь.
Странное чувство –
Слеплен словно из воска,
Словно я та свеча,
Что отдана на заклание ветру…
У ПОДНОЖЬЯ АНДАЙСКОГО КРЕСТА
У подножия Андайского креста – ни души.
Даже птица вить гнездо не спешит.
Все утрачено: истина, сила и знание.
Царский посох о камень ломает молчание.
ОТЧАЯНЬЕ!
У одной звезды восемь лучей, у другой – шестнадцать.
На фоне Взорванной башни качнулся Повешенный.
На северной стороне – египетский символ не желает читаться.
У подножия Андайского Креста
Зимой ли, днями вешними
Ни одного конного,
Ни одного пешего,
Ни одного чужака,
Ни одного здешнего,
Ни ольхи красной,
Ни гибкого орешника,
Ни врачующих раны святых,
Ни рыдающих грешников…
Раз в году утром ранним
Из тумана возникнут цыгане,
Как подсказку – вместо росы –
Разбросают карты Таро,
Чтобы дать понять –
Приближается срок!
Но у подножия Андайского креста – никого,
У подножия Андайского креста - никого, кто поймет.
Здесь даже птица гнезда себе не совьет.
Усталые церкви укутаны снегом,
Петляют следы одинокого Зверя.
А ветер-язычник бьется с разбега
В закрытые наглухо древние двери.
Не сыгранный Реквием в окна стучится,
Душой неприкаянной молит о звуке –
У каменной стражи суровые лица
И клавиш не знают холодные руки.
Песочных часов опустевшее тело
Подброшено кем-то Марии с младенцем.
Под сводом готическим птица запела,
Чтоб в зиму упасть с разорвавшимся сердцем.
Золотой, Серебряный,
Бронзовый, Железный,
Золотой, Серебряный,
Бронзовый, Железный…
Цифру «Семь»
Огнем Сатурн
Прочертил над бездной.
Короли собираются там, где цветет земляника,
Украшают короны стыдливостью чистой росы,
Возмутилась крапива, но, поразмыслив, поникла,
Засыпай поскорей, мой единственный, мой лунный сын.
Королевы цветами украсили русые косы,
В их глазах отражаются хмель и бесчинства весны,
Не смотри – это глупые игры для царственных взрослых,
Засыпай поскорей, мой единственный, мой лунный сын.
Лунное Дитя,
В колыбели лунной,
Лунное Дитя,
Повелитель звезд,
Для тебя звенят
Еле слышно струны,
Лунной Дитя,
Колдовство мое!
Через яркий костер перепрыгнут великие тени,
А гостям Полнолунья одежды покажутся слишком тесны,
Земляники не станет, венки поплывут по теченью…
Засыпай поскорей, мой единственный, мой лунный сын…
Вначале был танец…
Мокрое тело кружилось в тумане,
Наступая на лед, наступая на пламя,
Кромешная тьма завывала, пытаясь
Затащить в свое брюхо звенящую тайну.
Вначале был танец.
Вначале был танец…
Девять колец порождал лунный обруч,
Номер десять создал серебристую кобру,
Она языком раздвигала пластины
Темноты и упрямства первичного мира.
Вначале был танец.
Вначале был танец…
Из-под ног выползали скользкие твари,
Испугавшись движений, в тот же миг исчезали,
Из-под ног, словно искры, летели вверх птицы,
Чтоб упасть и смотреть в мир глазами лисицы…
Вначале был танец.
От сотворения до разрушения,
Из поколение в поколение,
Танцуют дети,
Танцуют растения,
Танцуют ветра
В небесах,
На кончиках пальцев.
Уставший гений рока
Уходит в монастырь,
Зашла в тупик дорога
И сняты блокпосты.
Приходят люди в сером,
Героев кормят с рук,
Жди в черном братьев следом,
Чтоб завершить игру.
До сих пор
Не окончен спор –
Кто есть кто,
Как вершить добро,
Шаг вперед –
Сто шагов в обход,
Третий Рим,
Что ни день - горим!
История не может
Упрямых научить,
Как дураков стреножить,
С размахом не плодить.
Ползут, желая власти,
Чтоб прошлое создать,
Разъять его на части
И под себя подмять.
Где правда – не узнаешь,
И ни к чему она,
Быть может в джунгли Рая
Уже летит страна!
И ты травой сухою
Катись по жизни в даль,
От духоты к раздолью,
От воли – в никуда…
Жизнь без нас состоится,
Обольщаться не стоит –
Не откажутся певчие птицы
От заигранной роли,
Не поднимут вверх руки
Нетерпимость и скука,
И развязное пенье разлуки
Не лишит счастье духа.
Музыка сфер,
Что за музыка сфер?
Параллели сплели в голове
Фантастический узел…
Жизнь без нас состоится –
Без пейзажей и высей,
На немыслимых прежде границах
Вспыхнет бунт новых мыслей…
Но пока мы колдуем,
Как умеем, над миром,
И неважно, что часто впустую,
Этот мир мы любили.
Научились молчать
Те, кто раньше кричал,
То ли жизнь хороша,
То ли голос пропал.
Ищут дети Грааль
С деревянным мечом,
Дверь в придуманный рай
Подпирают плечом…
Старики просят день
Стать длиннее на жизнь,
Но теряют вдруг тень,
Тень уносится ввысь.
И дворняги хрипят,
Попадая в петлю,
Не хватает им лап,
Чтобы смерть обмануть…
Дорожная пыль… пыль…
Растраченный пыл… пыл…
Лоскутья небес… бес…
Примерил – исчез.
Дорожная пыль… пыль…
Растраченный пыл… пыл…
Тревожно,
За гранью.
Ты на исповедь шел,
Да слова позабыл,
Вроде все хорошо,
Только сердцем остыл.
Кожа слишком груба,
Чтоб сгореть от стыда,
Мысли, буквы, слова,
Из воды, изо льда…
Ой, да как мне породниться с полюшком?
Ой, да как бросить в землю зернышко?
Чтобы выросло солнышко подсолнухом
Да дотянулось до неба до беспредельного?
Мечтай, словно ты заглянул за раму зеркал.
Шагнул в пространство брошенных миров,
Пускай на Востоке эхо вторит песне клинка,
А Запад ищет послушных стрелков.
Мечтай – это способ пройти сквозь прочную дверь,
Когда прикован к любящим сердцам,
Храни карту звездных небес в своей голове,
На пальце – тяжесть лунного кольца.
Мечтай!
Ведут зеркала потайными ходами,
Мечтай!
Все увидишь другими глазами,
Мечтай!
Мир – по-прежнему – чья-то война,
Нагадай себе свет
Благодарного дня,
Мечтай…
Мечтай, все насмешки глупцов не лягут свинцом,
Одна заденет – боль волной пройдет,
Мечтай, время нас сторожит загадочным псом,
Один прыжок, и час идет за год.
Мечтай, словно ты заглянул за раму зеркал,
Шагнул в пространство брошенных миров,
Пускай на Востоке эхо вторит песне клинка,
А Запад ищет послушных стрелков.
Мечтай!
Не убьют здесь, так убьют там,
Или по-зверски искалечат,
Война любого превратит в скота,
А ты твердишь про победу и вечность!
ПО ТУ СТОРОНУ СНА (Ч.1)
Волчий глаз темноты.
Намагничен зрачок грозой,
Я шагаю в него,
Пробиваюсь немой слезой
На ту сторону сна,
На ту сторону сна.
Вниз по горной щеке,
На ладони ничьих богов,
Стану каплей в реке,
Убегая от берегов…
По ту сторону сна,
По ту сторону сна.
Храм из пепла в степи,
А в песках – города теней,
Золотистая пыль
Не родившихся новых дней
По ту сторону сна,
По ту сторону сна.
ПО ТУ СТОРОНУ СНА (Ч 2)
Прошлого платье изношено,
Но в карманах лежат бриллианты,
В будущем ты – гость непрошеный,
Там своя музыка и музыканты.
Снег очарует намеками,
Письменами следов звериных,
Лошадь белая – вся грива мокрая,
В зыбком тумане пройдет сквозь картину
На ту сторону сна,
На ту сторону сна…
И Поэт императорских лилий
Превратится в поющий воздух,
Старый ангел с остатками крыльев
Из жести кровельной вырежет звезды.
Шептать ничего не хочется,
Улетать - еще время не вышло,
Похоже, мое одиночество
Оказалось удивительно лишним
По ту сторону сна,
По ту сторону сна…
Ты не разрушить реальности
И ты не построишь реальность,
Мой рассеянный дух зазеркальности,
Бесприютная моя зазеркальность…..
Небо, хранящее грозу.
Дети Часа Прозренья,
Свежая кровь и острые зубы,
Полет, непрерывность движенья,
Злобной усмешкой вспороты губы.
Отсекай одиночек –
Им умирать на старой дороге,
С подлунными крысами ночью
Травы не топчут единороги.
Бархат, шелк, серебро,
Нож под ребро,
Быстрый конь, острый меч,
Головы не сберечь!
Крысы – в окна и двери,
Не зверьки, не детеныши,
Звери,
Жестокие звери,
Красивые звери,
Азартные звери!
BIS REPETITA PLACENT!
Им бы слепнуть в грязи,
Ползать в грязи, в грязи и забыться,
Не видеть бы Солнце ни разу,
Не подставлять косым дождям лица…
Ждать прощения глупо,
Пляски ждать на костре слишком скучно,
Разбить бы к чертям неба купол!
Но есть у них сердце – бей в сердце, лучник…
Шелк, серебро,
Нож под ребро,
Дети Часа Прозренья –
Свежая кровь и острые зубы,
Полет, непрерывность движенья.
Злобной усмешкой вспороты губы.
Отсекай одиночек –
Им умирать на старой дороге,
С подлунными крысами ночью
Травы не топчут единороги.
BIS REPETITA PLACENT
Бархат, шелк, серебро,
Серебро, бархат, шелк…
За души детей Прозренья
Молится в чаще волк.
Есть на горе священной камень,
Черный как ночь,
Хранящий вдохновенье звезд,
Кто засыпает сном младенца
Подле него –
В краю безумья первый гость.
Сестра Небесная за ним
Следит с немеркнущих вершин.
Тише…
Не любит лишних глаз и звуков
Колдовство,
Выше
Одной ступени не подняться
Нам с тобой.
Три круга бытия познает
Странный герой,
Все воплощенья душ людей,
Круг счастья, что считает раем
Гений незлой
Загадочного воинства теней.
Три вещи будут трижды святы –
Свет, человек и вольный дух.
Соком белладонны скована печаль,
На корме у лодки чуть дрожит свеча,
Он плывет без весел к Солнцу
От зимы к весне,
Серединой жизни
В песне называя смерть…
Cмотрят они в упор,
Ненависть в их глазах,
Это не просто костер —
И не дым в небесах,
Они собирают слова,
Переводят на свой язык —
И философа голова
Валяется в липкой грязи.
Молодые клыки
Жаждут дряблости шей,
Так достают старики
С пафосом глупых речей.
Беззубые жалкие рты
Скоро дети забьют песком,
И колья сквозь шаткий настил
Просунут, дурачась, тайком,
Чтоб совсем занемог
На пути к месту казни пророк,
Надоевший учитель-пророк,
Фра Джироламо Савонарола,
Но пока —
ХОР:
Эта воинство священно,
Эта армия чиста,
Падай, грешник, на колени,
И молчи. Да будет так!
И молчи. Да будет так!
Надоест, мы легко повернем время вспять,
Надоест, мы начнем в свои игры играть,
Кто учил нас — о милости будет взывать,
Только нам — наплевать, наплевать, наплевать,
Но пока —
Марш, марш, армия детей Савонаролы,
Марш, марш, армия детей Савонаролы.
Марш, марш, армия детей Савонаролы,
Марш, марш, армия детей Савонаролы.
Наивные ангелы, не убийцы, не воры,
Марш, марш, солдаты учителя Савонаролы.
Брат мой Лазарь,
Выйди вон!
Слышен колокольный звон
На парижских улицах пустых,
Крест укажет путь тебе.
Только в этой темноте
Даже Богу не узнать своих.
Агония августа — звезды в бреду,
Лето танцует с веревкой на шее,
Сыграна свадьба, гостей отпоют
В праздник Святого Варфоломея.
Припев:
Агония августа…
Брат мой, возрадуйся!
Превратить в кровь вино хотелось давно
И — камнем на дно,
Но, но, но
Варфоломеевская ночь!
Брат мой Лазарь,
Нам пора!
Говорят, что здесь вчера
Ангел шел, едва касаясь крыш.
Он с Голгофы шел в Версаль,
А в руках держал Грааль,
Заливая кровью весь Париж.
Женевьева саван шьет,
Дионисий гроб несет,
И к утру всю козырную масть
В землю сложат крапом вверх,
Так сойдется без помех
Королевы Матери пасьянс.
Жар спадет, мы опять станем братьями,
Смоем кровь покаянья с души,
И опять поцелуем распятия
И за пазуху спрячем ножи.
Будет быт наш спокоен и выдержан,
Но как символ недобрых вестей
Плачет кровью боярышник высохший
Над могилами галльских детей.
ОПРОКИНУТОСТЬ ( В небе)
В небе — корабли,
В море — облака,
Как легко с земли
Подняла рука
Вереск, изумруд,
Камень и перо —
Люди не найдут,
Не разыщет рок.
Твой печальный Бог
Смотрит на меня,
У меня нет сил,
Есть лишь тень огня,
Желудь - не бриллиант,
Снег - не серебро,
Ветер - не шаман,
Вкус дождя - не ром.
И каприз мой — лес
На бетоне стен,
Все возьми, что есть, ничего взамен.
В небе — корабли,
В море — облака,
Нас легко с земли
Подняла рука…
Светись, мой белый вьюнок, светись,
В предгрозовой темноте,
Молись, мой белый вьюнок, молись,
О летнем спокойном дожде.
Коснись, мой белый вьюнок, коснись,
Заплаканной теплой щеки,
Вверх по ступеням, вьюнок, стремись,
Вверх по деревьям-ветвям устремись
К разливу небесной реки.
За край облаков скорей зацепись,
Зеленым живым стебельком,
И там в колокольчик души превратись,
В плывущий вечерний звон.
Твою песню, мой белый вьюнок,
Соберу я в ладонь,
Две-три капли на старый порог,
Остальное — в запретный огонь.
ТУДА, ГДЕ ЖИВЕТ САЛАМАНДРА!
Саламандра, саламандра,
В твоей это власти,
Преврати свинец тоски моей
В золото счастья.
Тело кошки,
Крылья — летучей мыши,
Саламандра, саламандра, саламандра.
Меня не слышит!
САЛАМАНДРА!
Нежданно разливается река,
Хоронит церкви, яблони, заборы,
И колокольный звон из-под воды никак
С душою не закончит разговоры.
Туман ползет — как хитрый старый вор,
Закрутит в мягкий кокон, очарует
И бросит в полуночный звездный вздор,
Повесив на меня вину чужую.
Ладони загорятся в темноте,
Засветятся от напряженья пальцы,
И светом я отправлюсь по воде
К несмело сыгранному в детстве вальсу.
Янтарные глаза убийцы времени,
Его растянутый в улыбке жадный рот,
Невидимая нить идет от темени
Туда, где прячет свет и тень хрустальный свод.
Он смотрит на часы в упор и молится,
Серебряные пули загоняя в ствол,
А тишина разряженной невольницей
Танцует, наступая на подол.
Мистический стрелок,
Бесстрашен и точен,
Не Дьявол, не Бог,
Стрелок – одиночка.
С чужого плеча
Камзол цвета вишни,
Не крови,
Погасла свеча,
Убийца и Время,
Ты – третий, ты – лишний,
Но будь наготове,
Будь наготове,
Против собственной воли!
Поспешно убегает время в ужасе –
Не знающий прямых тропинок зверь,
И воет, и скулит, и глупо кружится,
В неверном холоде империи своей.
КОДА:
Янтарные глаза – Щелчок! – Бесцветные.
Обрывки нити. Взорван мозг. Обрушен свод.
В насмешку крутит Эхо гимн бессмертию
Тому, кто время метким выстрелом убьет.
Day by day kill your time
But watch out, my blessed child!
Серый пепел, скажи мне, ответь,
Чем ты был в прошлой жизни?
До того, как решил с ветром вдаль улететь,
Выполняя его капризы?
Может, цветком шиповника,
Может, плакучей ивой,
Или плащом любовника,
Упавшим на плечи милой?
Может, шипом безжалостным,
Вонзившимся в лоб святого?
Пепел, ответь, пожалуйста,
Времени так немного…
Зола умеет звенеть,
Пепел молчит всегда,
Так приказала Смерть,
Прислав нам прощенье в дар,
Да, пепел молчит всегда!
Серый пепел, скажи мне, ответь,
Кем ты был в прошлой жизни?
До того, как решил с ветром вдаль улететь,
Выполняя его капризы?
Может, жрецом таинственным,
Может быть, Магдаленой?
Или тем единственным,
Кто к ней проходит сквозь стены?
Может быть, хмурым Фаустом,
Уставшим от шуток Дьявола?
Пепел, ответь, пожалуйста,
Времени слишком мало.
Припев:
Желание Истины рушить,
Тревожить ум человеческий,
Врываться в сонные души,
Купаться в крови бесконечности,
И становиться братом огня –
Это я,
Это я,
Это я!
Все, что осталось от сердца еретика –
Это я!
Все, что осталось от слова еретика –
Это я!
Все, что осталось от гнева еретика –
Это я!
Все, что осталось от славы еретика –
Это я!
Еретик превращался в меня –
Пеплу можно себя доверить…
Неподкупный свидетель последнего дня–
Это я,
Это я,
Это я!
И да здравствуйет ересь!
Поэтов серебряный полк
Затерян в зыбучих песках.
Отпел, ощетинившись, волк.
Непонятых слов километры.
И пауза сделала срез
Молитвы на жарких губах,
И затянула петлю на горле плененного ветра.
Дар от Дьявола или от Бога?
Промолчала душа - отвернулась,
Обманула сегодня дорога,
И вчера, поманив, обманула.
Поэтов серебряный полк
Всё дальше уходит во тьму,
Никто бы им здесь не помог
Последнее выбрать сраженье,
И звезды взлетают с погон,
Впиваясь лучом в тишину -
Ни плача, ни крика в ответ, - ни ужаса, ни сожаленья.
Дар от Дьявола или от Бога?
Промолчала душа - отвернулась.
Обманула сегодня дорога,
И вчера, поманив, обманула.
Дарующий Свет,
Несущий нам свет,
Слезы твои прозрачны,
Я верю тебе -
И целую твой след.
Я, смертный, усталый, невзрачный.
Что ты ищешь во мне?
Что читаешь в душе?
Взгляд твой - стрелою в сердце,
Хочешь, я из груди
Сердце вырву? Прости.
Это похоже на бегство -
От Печали твоей
По осенним осинам разлитой,
От Высокой Тоски, с которой Любовь
Проиграла последнюю битву.
От сознанья того,
Что смогу вновь предать,
Шкуру свою спасая.
Не стой за спиной,
Не касайся плеча.
Отрекись от меня,
Умоляю!
Дарующий свет,
Несущий нам свет.
В лучах мне твоих не согреться,
Смерти и тлен впереди,
Я всё знаю, прости.
Жизнь моя - неудачное бегство.
От Печали твоей,
По осенним осинам разлитой,
От Высокой Тоски, с которой Любовь
Проиграла последнюю битву,
От сознанья того,
Что смогу вновь предать,
Шкуру свою спасая.
Не стой за спиной,
Не касайся плеча.
Отрекись от меня,
Умоляю!
Не стой за спиной,
Не касайся плеча.
Отрекись от меня,
Умоляю!
Анна! Анна! Анна! Анна!
Анна!
Свет луны проник мне в кровь -
Я вижу лица, но сам невидим,
Тени нет, нет звука шагов,
Лишь лунный дождь.
Аромат твоих духов,
Как зверь, я чую уже за милю -
И лететь к тебе я готов.
Но ты не ждешь!
Должен любить я то, что сам разрушу,
Должен разрушить, что люблю так сильно я.
Я,
Я забываю все,
Я,
Я слышу лунный зов.
Анна! Анна! Анна! Анна!
Анна!
Странный блеск в моих глазах,
В плену гипноза я был в том мире,
Где живым остаться нельзя, -
В царстве теней.
Видел то, что не дано
Увидеть всем: как Смерть всесильна,
За что и был наказан луной,
Кто я теперь?!
Руки святого. но в душе я грешник,
Сумрак не скроет мой горящий жадный взгляд.
Я всеми проклят, но молюсь,
Жизнь отнимаю, но люблю,
В кровь проникает
Ядом
Лунный зов,
Призрачный зов.
Кончики пальцев сохранят твой запах.
Через преграды, через лед и пламя
Я,
Я слышу лунный зов.
Я,
Я забываю все,
Я,
Я забываю все.
Анна! Анна! Анна! Анна! Анна!
Анна! Анна! Анна! Анна!
На острие космических ножей
Прозрачный Гуру в белом одеяньи
Творит веками дым и заклинания
Гипнотизируя Растерянных людей
И обрекая Мысли на блуждание.
А за спиной его мерцает странный ЗверЬ
С мечом в зубах и кубком яда в лапах
ЗверЬ сторожит- за дверью Звёздный запах
Прикован к родникам чистейших Вер
Что знать не знают о земных сатрапах…
В ночь на весах из желтых черепов
Играет Гуру Тьмой и ярким Светом,
И путь людской томительным секретом
Уходит в глубь мистических дворцов,
Каноном каменным победно в кровь распетый
Вздохнут весы, и явится на свет
МладенеЦ –он зачат в грехе и мраке
Чтоб Истиной гасить могильный факел
(И оказаться с пламенем в родстве. )
-ЗверЬ зарычит, готовясь к дикой драке.
Из тьмы неверия- выход к БожествУ,
От Божества-в язычество как в омут?
И вновь во ТьмЕ
Как в древних топях, тонут
Легко поддавшиеся ЕстествУ
И палец Гуру укоризной согнут.
<>
О, как хотелось Гуру ошибиться
И подыграть исканиям людским,
Но ЗверЬ мог не на шутку разяриться!
На острие космических ножей
Усталый Гуру в белом одеяньи
Взывает к душам и поёт о покаяньи
Преступно неприкаянных людей,
А странный ЗверЬ
Оберегает
Тайны………..
Мы безумны в желании счастья.
Мы безумны в желаньи любви.
Над собою в желаньях не властны.
Всё в руках сумасшедшей Судьбы.
Лепестки белых роз отправляем
К отражающей солнечный свет.
И боимся открыть, что за краем
Этой жизни второй жизни нет.
Нас связали серебряной нитью
С перекрёстком на млечном пути.
Мы безумны в желаньи соития
С вечным призраком нашей мечты.
Гром небесный,
Глас небесный.
Обещал -
Мы будем вместе.
Гром небесный,
Фуга неба.
Господи, как всё нелепо!
В доме не потолок, а - небо.
В доме не потолок, а небо.
Когда уходит отец,
Это небо пустеет.
* * *
У Тарковского? Тягучесть молока,
Торжествующая над разбитой крынкой.
Ностальгия. Ливень. Берега.
Рой бездомных гибнущих пылинок.
Женщина с корзиной входит в дом,
А за нею - странный запах океана.
Брейгель. невесомость. Крик ворон.
Чардаш расцветающих каштанов.
И стремление к банальной чистоте
Помыслов людских, любви и слова.
Парфюмер. Объятья потных тел.
Бредит счастьем грязная подкова.
Лихорадит в сине-чёрных простынях
И вода течёт по подбородку.
Сталкер. Прядь седая в волосах.
Ода к радости.
И - фальшь в последней нотке.
В мой монастырь
Со своим уставом
Приходит замшелой бродяжкой
Усталость.
Косит весвелья душистые травы,
Обрекает восторг на расправу.
В каждой секунде усталости - обморок
того, что пронзительно
Чисто и дорого.
* * *
Ни камней,
Ни семян -
Только ветер в руках,
Да паутина беды на ладонях.
Одни оседлали бурю,
Другие поймали радугу,
Третьи пришпорили ветер.
Одни получили пулю,
Вторые - грязь, а не патоку,
Третьих - сам ветер высек
Старенькой плетью.
Вот такой рок-н-ролл.
* * *
Почувствуй вибрацию слова.
Вибрацию, а не смысл!
Представь, как ты снова и снова
Штурмуешь враждебную высь,
Которая любит покорных,
Не бешеных бунтарей
И кормит с руки поп-корном
Зачатых в пробирке детей.
И концентрирует глупость
В отдельно взятом мирке,
Где так привычно и тупо
Болтается на поводке.
Где вор прославляет вора,
Тюремная песня - гимн!
Где из привычного сора
Стихи не растут - прёт гниль.
Сгущаются краски в дороге,
Уродуя полотно.
Всё больше работы у Бога -
Из слёз наших делать вино.