…Осень 1823 года. В Одессу прибыл, только что назначенный, Новороссийский генерал- губернатор Михаил Семенович Воронцов. Боевой генерал, участник многих войн, любимец фортуны, получивший блестящее образование в Англии и прославивший свой славный род, а с ним- его очаровательная жена Елизавета Ксаверьевна. Два месяца назад родившая сына, она была бледна, слаба и южный климат ей был кстати.
Элизе шел 31 год, красавицей не была, но современники, как видно из воспоминаний. считали ее необыкновенно привлекательной. Ее улыбка никого не могла оставить равнодушным, блеск ее карих глаз, нежный голос и
прелестный польский акцент, тонкий юмор, знание поэзии и музыки- все это делало ее неотразимой.
Градоначальники всех городов Новороссии стали срочным образом собираться в Одессу.
Каждый хотел попасть туда первым, чтоб засвидетельствовать почтение новому наместнику и. конечно же, привезти губернатору самые удивительные и интересные подарки.Подобные визиты в те времена не обходились без подношений.
В Евпатории тогда городским головой был Хаджи-Ага Бабович. В его усадьбе «Ган-Яфа» в тот день царила суматоха. Накануне вся семья и правление города долго обсуждали. что же везти в подарок новому губернатору. К единому мнению не пришли, и в карету градоначальника загрузили большое количество разных коробок, шкатулок с драгоценностями, редкими вещицами, красивейшими сувенирами. И уже в последний момент Бабович захватил одну коробочку.
Это была пара старинных колец, сделанных в средневековом караимском городе-крепости Чуфут-Кале; сувенир, которым голова Евпатории очень дорожил, прекрасно понимая его ценность. Подарки крымского гостя Михаилу Семеновичу Воронцову понравились. Вручая коробочку с перстнями, Бабович специально обратил внимание графа на уникальность вещицы, но тот, по-видимому, не придал этому особого значения. Ему, боевому генералу, украшения были не интересны. И лишь Елизавета Ксаверьевна, его жена, разглядывая вечером подарки, очень заинтересовалась этими перстнями. Граф тут же отдал ей коробочку, заметив с улыбкой, что раньше ее интересовал только лучший жемчуг.
Придя в комнату, Элиза долго рассматривала надписи арабской вязью, выгравированные на кольцах. Она не знала происхождение этих колец, не представляла их ценности, но они просто околдовали её. Буквы на вставках из крымского сердолика переплетались, образуя чудный витиеватый арабский узор и молодая женщина додумывала, что же тут может быть написано. Все ее мысли сходились на одном: это непременно оберег для любящих сердец. Это наверняка какая-то фраза из Корана, которая сбережет любовь даже на расстоянии, сохранит ее на века. Елизавета положила коробочку в свою шкатулку и каждый вечер любовалась прекрасными перстнями.
А в это время в Одессе находился Александр Сергеевич Пушкин, которого направили сюда из Кишинева в министерство иностранных дел, работать при губернаторе Воронцове. А в Кишинев его, как помнится из истории, удалили из Москвы за эпиграммы на власть имущих. И вот, на одно из званых вечеров состоялось знакомство Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой и Александра Сергеевича Пушкина.
Сама Елизавета не была домоседкой, она любила балы, вечера, шумные сборища и не страдала от отсутствия ухажеров. Долгое время ее любовником был Александр Раевский ,который был всегда рядом, как верный паж, потому. что жил в семье Воронцовых. Но знакомство с Пушкиным что-то перевернуло в душе Элизы. Она была совершенно очарована Александром
Сергеевичем. Елизавете нравилось в нем все: и то, как он читал свои стихи, трогательно прикладывая руку к сердцу, как он нежно целовал ей руку, глядя в упор своими голубыми блестящими глазами, и то, как он с ногами взбирался на диван, как смешно грыз яблоко.
Елизавете, уже много наслышанной о похождениях Пушкина, сначала было просто лестно, что известный поэт явно приударяет за нею. Ей нравилось, как на светских раутах на нее с завистью поглядывают приятельницы. А иначе и быть не могло. То обаяние, которое излучал Александр Сергеевич, не могло не волновать. Даже пожилые дамы при появлении Пушкина, начинали вести себя по- другому, стараясь обратить на себя внимание поэта.
Но потом произошло нечто такое, чего Елизавета Ксаверьевна и сама не ожидала. Она влюбилась в поэта, забыв о своих блестящих ухажерах. Каждое утро она с трепетом ждала его появления, подбегая к окну всякий раз, когда во дворе звучали голоса. Елизавета и Александр стали проводить достаточно много времени вместе. Любовники ездили к морю, где Элиза так любила подставлять лицо морским брызгам, бродили по окрестностям, заглядывая в гроты и пещеры, одна из которых и стала приютом их пылкой любви.
Приют любви, он вечно полн
Прохлады сумрачной и влажной.
Там никогда стесненных волн
Не умолкает гул протяжный.
Елизавета совершенно потеряла голову. Да и сам поэт был от нее в восторге, он осыпал ее четверостишиями, в которых был уже не намек, а пылкие признания в страстной любви. Альбомы стихов были украшены его рисунками, в которых легко угадывался профиль очаровательной Воронцовой. Все чаще Лиза и Александр Сергеевич стали уединяться в
библиотеке или в ее комнате, не обращая внимания на косые взгляды домашней челяди. Сам граф Воронцов, как человек занятой, дома бывал редко, сложная работа требовала частых поездок по уездам. Но по Одессе уже стали гулять настойчивые слухи о романе поэта с женой губернатора, которые дошли и до самого Воронцова. Михаил Семенович. естественно, был крайне недоволен.
Где это видано, чтоб какой-то ссыльный подчиненный, которого он всегда так радушно принимал в своем доме, позволял себе ухаживания за его женой! Знакомые донесли Пушкину об этом обстоятельстве. А Александр Сергеевич. в силу своего характера, даже рад этому и пишет насмешливые строки о Воронцове, которые сразу прозвучали в салонах:
«Полу-милорд, полу-купец… ».
Всесильный генерал-губернатор взбешен.
Воронцов вызывает Пушкина к себе и ледяным тоном напоминает, что у коллежского советника министерства иностранных дел есть обязанности,в связи с чем Александр Сергеевич направляется в служебную командировку. Пушкин должен был поехать по всем уездам с проверкой, где появилось наибольшее количество саранчи, рассмотреть, как местные власти борются с нею и какие принимают меры против дальнейшего ее распространения. Кроме того ,Александр Сергеевич лично должен был проверить поля. сделать выводы, достаточные ли принимаются меры против саранчи.
Но Пушкину не до поездок. На улице весна. Одесса утопает в цветах. Настроение прекрасное и поэт весь в творчестве. Александр Сергеевич уже заканчивает первую главу «Евгения Онегина», каждый день он с удовольствием читает новые строки своей
обожаемой Елизавете Ксавьерьевне. Ну о какой поездке может идти речь?!
К тому же, скоро день рождения поэта, который так ждали одесские поклонники Пушкина, ведь это должен был быть такой бурный незабываемый праздник!
Итак, предписание вручено и Пушкин вынужден был выехать из Одессы. Проехал он совсем немного, а затем свернул в усадьбу своего друга Льва Добровольского, где и пробыл достаточное время, распивая вино с друзьями и барышнями, читая им свои стихи и, конечно же, первую главу «Евгения Онегина». После трех недель отсутствия, Александр Сергеевич возвращается в Одессу. Отчета нет.
Вместо него Пушкин посылает депешу своему шефу Воронцову, в которой пишет теперь всем известные строки «Саранча летела, летела и села, всё съела и опять улетела». Вот теперь руки Воронцова развязаны, он пишет послание в Москву, где просит отозвать Пушкина, как не справившегося с работой и прислать вместо него более толкового помощника.
А сам Воронцов вместе с женой и гостями уезжает в Гурзуф, где у него есть дача. В число гостей Александр Сергеевич не включен, ему демонстративно велено дожидаться в Одессе решения из Москвы. Пушкин, не особенно расстроенный этим, пишет вторую, любовную и третью главы «Онегина». Он вдохновлен страстным романом с Воронцовой.
Через месяц граф Воронцов уезжает из Гурзуфа по срочным делам, а Елизавета одна возвращается в Одессу. Вот тут уж роман Пушкина и Воронцовой вспыхнул страстно. Уже ничто и никто не может помешать пылким встречам любовников. Чувства захватили их с таким жаром, что реальность ушла на задний план. И вот пришел момент, когда Елизавета Ксаверьевна поняла, что беременна. Александр Сергеевич принял это известие с восторгом, любовники не сомневались, чей это ребенок.
И вот, в разгар этой идиллии, приходит письмо из Москвы, в котором сообщается, что Пушкину надлежит вернуться в Михайловское. Наступает день расставания. Но царице Одессы плакать нельзя. И Елизавете страшно хочется подарить на память Пушкину нечто особенное. И она решает подарить Пушкину один из перстней той самой пары из шкатулки. Вручая 29 июля 1824 года Александру Сергеевичу перстень с сердоликом, она пишет ему в альбоме:
"Сохрани мой талисман:
В нем таинственная сила!
Он тебе любовью дан".
Перстень подошел Пушкину на большой палец правой руки. Александр Сергеевич очень дорожил им и никогда не снимал. На портрете Пушкина работы Василия Тропинина, этот перстень очень хорошо виден. Это он, тот самый талисман, подарок Елизаветы Воронцовой. Вместе с перстнем Пушкин пронес в своем сердце нежную и пылкую любовь к Елизавете Ксаверьевне.
Обычно он очень любил рассказать о своих похождениях и победах, но только не об этой. Никогда он не говорил ни с кем из своих современниках об Элизе. Получая письма из Одессы, запечатанные знакомым перстнем, он уходил в дальнюю комнату и долго там находился один.
Письма всегда были сожжены. В одном из них Елизавета сообщила, что родила дочь, смугленькую и очень подвижную, назвала Софьей. Это произошло через 9 месяцев после того самого июля. Об этом Пушкин рассказал будущей жене Наталье Гончаровой перед свадьбой. Никогда он не говорил о Воронцовой, и только в стихах легко угадывалась она - его
Элиза, к ней были обращены многие его послания в стихах. Пушкин дважды писал стихи о перстне, своем талисмане и они пронизаны той любовью, которую он испытывал к Воронцовой.
Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан.
Когда подымет океан
Вокруг меня валы ревучи,
Когда грозою грянут тучи -
Храни меня, мой талисман.